18 декабря отмечается Международный день мигранта. Едва ли его можно назвать праздником в нашей стране. Отчего россияне неприветливы к приезжим и всегда ли так к ним относились, чем обернулось для москвичей закрытие бирюлёвской овощебазы и почему нельзя выгонять мигрантов Psychologies рассказал директор «Левада-центра» Лев Гудков.
– Когда примерно в нашей стране стали зарождаться националистические настроения?
Это давний тренд. По нашим исследованиям, с середины 90-х, после тяжелейшего кризиса, спада уровня жизни и рыночных реформ начался подъем национализма. Тогда он был защитно-компенсаторным, связанным с переживанием травмы распада СССР, с потерей советской идентичности и нарастанием комплекса национальной неполноценности. Это был очень важный момент в 90-х: ощущение исторического тупика, которое так сильно переживалось и выливалось в неприязнь и антипатию к Западу, к приезжим (в том числе из других регионов России).
Пик же национализма пришелся на 2003–2005 годы. Тогда он достиг максимальных значений и был вдвое выше, чем в среднем по Европе (там классические страны ксенофобии – Венгрия, Австрия, Польша). После 2005-го уровень ксенофобии стал понижаться, ситуация в стране была спокойной, уровень жизни рос. А после кризиса 2008–2009 годов снова наблюдается волна национализма. Но он уже несколько другого характера и связан с падением доверия к власти. Ощущение нестабильности и неопределенности после кризиса сопровождалась повышенными требованиями к власти, а она их не выполняла и не оправдывала. Сначала ощущение несправедливости и незащищенности населения обернулось погромами на Манежной площади. Потом это явление стало повторяться в виде локальных взрывов.
Но повторюсь: нынешняя ксенофобия – это смещенная агрессия, это перенос. Недовольство вызывает власть, а направлено оно на приезжих. Есть ощущение, что они покушаются на наши привилегии, отнимают предназначенные для нас довольства. Собственные зависимость и неудовлетворенность заставляют надеяться на восстановление этнической иерархии: на преимущества, на социальные блага, на привилегии, на работу.
– Приток мигрантов и подобная реакция общества на него – это неизбежность?
– Страна нуждается в притоке рабочей силы, население стареет (по статистике, 27% жителей – пенсионеры), рынок труда тоже стареет, людей не хватает. У нас дефицит примерно 5 млн работников, и распределяются эти данные неравномерно, уровень безработицы везде разный. Понятно, что 40% миграционного потока сосредоточено в Москве и прилегающих областях. Наша экономика без «чужих» рук уже не может. Скажем, транспортная система и строительство обеспечиваются преимущественно за счет приезжих. А ксенофобия – в каком-то смысле характерное явление, характерная реакция на приток. И в этом смысле Россия сейчас переживает все то, через что проходили все развитые страны.
– Почему нельзя сделать то, что многие хотели бы: прогнать приезжих?
– Да, примерно 2/3 считают, что нужно оградить Москву от приезжих. Но, во-первых, это просто невозможно: в стране около 6 млн мигрантов, то есть 9% экономически активного населения. Как вы их всех экспортируете, какими средствами? Во-вторых, подобный шаг приедет к резкому снижению уровня жизни. Скажем, закрытие бирюлевской базы, которая поставляла 40% овощей по всей Москве, привело к подорожанию овощей на 15%. Люди пока просто не понимают цену этого закрытия.
Вообще, подобные настроения создаются искусственным образом (если не считать маргинальных движений), в целом население относится к приезжим довольно спокойно. Это все предмет пропаганды, спекуляции властей. Не случайно перед мэрскими выборами у всех кандидатов вне зависимости от политической ориентации эта тема была номер один. Власть натравливает на мигрантов, например, сообщая, будто бы большая часть преступлений совершается именно ими (что неправда). В то же время власть боится погромов и старается их гасить. В целом она заинтересована в мигрантах, иначе упадут доходы.
– Чем опасен национализм, с вашей профессиональной точки зрения?
– С социологической точки зрения это консолидация со своим прошлым, это симптом отсутствия развития, стагнации. То есть общество становится все более примитивным и неструктурированным. Кроме того, проявление агрессии к какой-либо группе говорит о нетерпимости общества в целом и неизбежно приводит к маргинализации. Подобное отношение к приезжим приведет и к малоприятным экономическим последствиям и скажется на общем жизненном уровне. Национализм вызовет рост агрессии, насилия и дезорганизации общества.
– Можно ли сделать прогнозы на будущее по националистическим настроениям?
– Думаю, национализм будет только усиливаться. Нет никакого поля для предложения разных позиций, для обсуждения возможного решения социальных проблем. Все нерешаемые проблемы уводятся в тень и прорываются иррациональными вспышками. Если все будет оставаться по-прежнему, будет расти и недовольство таким положением дел, а выражаться это будет в форме национализма. Других ресурсов – идейных, культурных, политических – я не вижу.