Российская держава, по данным октябрьского опроса «Левада-центра», одерживает одну победу за другой, и публика не может не ликовать. 59% считают, что «дела в стране идут в правильном направлении». Но вместе с тем оказалось: не все понятно с будущим, к которому движется страна.
Исследователи задавали россиянам вопросы о завтрашнем дне. Первым был вопрос об уверенности в «завтрашнем дне России». Чувствуют такую уверенность 62%. Уверенность в «завтрашнем дне своей семьи» ощущают чуть меньше – 60%. На вопрос: «Чувствуете ли вы уверенность в завтрашнем дне своих детей и внуков, будущих поколений?» – положительно ответил 51%.
Если смотреть, что сказали те, кому менее 40 лет, то во всех трех случаях перевес на стороне положительных ответов. Но самые старшие жители нашей страны, как выяснилось, совсем не так спокойны за грядущее, в особенности отдаленное (более половины из них отказываются говорить об уверенности в будущем для своих потомков).
Не стоит считать такой результат естественным. Во-первых, настораживает, что в послезавтрашнем дне уверены существенно менее, чем в завтрашнем. Нет ли в этом повода подозревать, что нынешний исторический оптимизм не так уж прочен? Во-вторых, удивляет, что пожилые опасливее молодых. Прошлые кризисы показывали, что положение пенсионеров, пусть и менее удовлетворительное, на их взгляд, чем у работающих, было все же более устойчивым. Зарплаты задерживали и урезали, пенсии платили регулярно и не трогали. В депрессивных районах пенсия бабушки нередко оказывалась единственным источником денег для всей семьи (основное питание при этом было не покупное; это были картошка и овощи с шести соток, которые часто тоже были на бабушкином попечении).
На фоне этой относительной устойчивости особенно контрастно выглядит неопределенность судьбы молодых людей, заканчивающих учебное заведение (чаще всего, какой-нибудь вуз). Памятного с советских времен «распределения» такие вузы не дают, а на работу по полученной специальности работодатели выпускников, не имеющих опыта работы в соответствующей области, не берут. Разорвать этот круг выпускнику позволяют только знакомства (как правило, связи родителей). Но знакомства есть далеко не у всех. Потому, в-третьих, отраженная нашим опросом уверенность молодых людей в «завтрашнем дне», скорее всего, имеет, так сказать, идеологический характер. Фактор сильный: во всех ответах молодежи о будущем отрыв от реакций остального населения на 10–12 пунктов. Мы знаем из опыта исследований путинских лет, что молодежь существенно чаще прочих выражает одобрение деятельности президента. Так проявляется то, что они «верят в Россию». Вот и их уверенность в собственном завтрашнем дне – это уверенность не в своих собственных силах, а в «правильном направлении».
От прежних кризисов осталась шуточка: «Мы все думаем о завтрашнем дне. Какое оно, это дно?» Тех, кто думает, что «кризис уже достиг дна и хуже уже не будет», – 21%.