Опасные Повороты Общественной Мобилизации
Материал опубликован в Ежедневном Журнале, подготовлен по результатам исследования Левада-Центра, проведенного в сентябре 2010 – апреле 2011 года
Убийство Юрия Будановапородило в российской прессе опасения, что беспорядки, произошедшие 11 декабря2010 года на Манежной площади, могут повториться. Однако ситуация остаетсявнешне спокойной. Исследования Левада-Центра дают возможность проследитьособенности националистической мобилизации в сравнении с общими процессамигражданской активности в стране.
Объяснять отсутствие уличныхвыступлений «свойствамимассового сознания [1]» россиян, видимо,правильно. Но в чем же эти особенности? Недостаточно просто указать на различиедекларативой и реальной готовности протестовать и выходить на митинги, о чем свидетельствуютрегулярные опросыобщественного мнения. [2] Следует обратиться к исходным причинам и к механизмам коллективного действия, характерным для Россиисегодня.
После «манежки» существуеттенденция преувеличивать угрозу националистических выступлений, недооцениваяпотенциал «мирной» общественной активности (защита Химкинского леса — одинпример в ряду многих). Между тем, и «гражданские» и «не-гражданские» инициативыимеют много общего. В их основе лежат недовольство существующейнесправедливостью, широко распространенной коррупцией. Перед ними стоят схожиевызовы — выйти за пределы своего круга, привлечь широкие слои населения.Активисты пользуются схожим набором инструментов (интернет, социальные сети,митинги и др.), хотя и по-разному. Наконец, эти инициативы возникают в единомконтексте постсоветского общества, для которого характерны разобщенность,апатия, авторитарная политическая система. Поэтому можно ожидать, что они будутсталкиваться с похожими проблемами, развиваться по схожим сценариям.
Исследования показывают, чтоза телевизионной ширмой стабильности скрывается весьма конфликтная реальность [3]. Отсутствие разделения властей, взаимопереплетенностьвласти и бизнеса способствуют разрастанию коррупционного интереса, который всечаще входит в противоречие с общественными интересами. При этом не существуетпубличного механизма разрешения конфликтных ситуаций, так как суд все чащевстает на сторону властей. Массовые протесты в 2005 году по всей стране, в 2009 году во Владивостоке и в 2010-м в Калининграде нельзя считать случайными — ониобусловлены самой композицией сложившейся политической системы. Лишеннаямеханизмов обратной связи, она накапливает массовое недовольство, которое времяот времени прорывается наружу в форме массовых протестов, снимающих напряжение,но не решает приэтом самих проблем [4]. Спусковым механизмом,событием-триггером могут стать, например, экономические меры правительства,такие как повышение транспортного налога или отмена льгот. Возмущает не толькопредполагаемое ухудшение материального положения, но и нарушение государствомсвоих обязательств, лишение граждан «причитающегося им по праву». Важно, чтотакое решение властей воспринимается как несправедливое.
Похожий «мобилизационный»сценарий можно проследить и в митинге на Манежной площади. Участникибеспорядков и молодые футбольные болельщики, опрошенные Левада-Центром весной2011 года, объясняли произошедшее тем, что «в Москве давно такое назревало»,«накипело, как себя кавказцы плохо ведут, и убийство это было просто верхомтерпения», поэтому «взбунтовался народ». «Народ уже взбесился: сколько можно?!Их убивают. Убивают! А убийц отпускают. Как можно так жить дальше, тем более в столице страны?». «Именно своим безразличием вот этим, что власти отпустиливиновных после того, как они застрелили пацана», «этих людей поймали, но потомсразу же отпустили; я считаю это несправедливо». Желание справедливостиоказывается чувством, которое объединяет различные — по возрасту, статусу,материальному положению — слои российского населения.
Такое впечатление, что всюосень эмоции искали выхода: летом — убийство Юрия Волкова, уголовное дело затягивается,происходят волнения, которые, однако, остаются под контролем фанатских союзов.4 ноября неожидано собирает необычайно большое число участников Русского марша.Беспорядки декабря начинаются на следующий день после убийства Егора Свиридовапикетом у районной прокуратуры с требованием арестовать других кавказскихучастников драки. Пикет выливается в перекрытие Ленинградского шоссе и, черезнесколько дней, в митинг в центре столицы. Наружу прорвались смешанные эмоции.Среди опрошенных преобладало общее недовольство ситуацией в стране,правительством, которое «очень многое делает для себя, но не думает, как населениюплохо», «для себя, а не для людей», «думает, как набить свой карман, а не сделать так, чтобы всем было хорошо», отсутствие ясных жизненных перспектив,смутные представления о будущем. «Ждем лучшего, но вот что будет дальше — одинБог знает… если судить по тому, что происходит сейчас, конечно, худшее толькобудет». Особую остроту социальные проблемы приобретают, если они объясняются в этнических терминах: коррупция, которая воспринимается как норма повседневногосуществования («взятки ни для кого не секрет», а принимаемые меры — «показуха»,«все будет так же, как и было»), оказывается неприемлема, если даетпреимущества приезжим перед «русскими» — «милиция защищала этих нерусских, вотэто взбесило».
Поначалу казалось, чтоубийство Буданова может спровоцировать беспорядки. Действительно, ему как(бывшему) полковнику федеральных сил в Чечне, воевавшему на стороне «своих», сочувствует до 60-65% россиян. В убийствеобязательно будут искать «чеченский след», что постараются использоватьнационалисты. Однако эта смерть оказалась понятна большинству и, отчасти,ожидаема. Согласно массовым опросам Левада-Центра, в 2003-2004 годахпрактически никто не отрицал самого факта совершения Будановым убийства. Болеетрети (36%) говорили тогда, что в произошедшем нет ничего экстраординарного —это «типичное явление». В такой ситуации у большинства населения не должновызывать удивления, что бывшего полковника в конце концов настигло возмездие.Хотя беспорядков на этот раз не последовало, с большой долей вероятности в будущемможно ждать повторения событий — ведь социальные проблемы, которые привелимолодых людей на площадь, не решены и недовольство будет продолжать расти. Об этом говорили сами потенциальные участники — респонденты Левада-Центра: «ещераз такая ситуация случится, где-нибудь человек погибнет от рук кавказцев, аправительство закроет на это глаза, и люди выйдут»; «мы все готовимся,собираемся, обсуждаем эти темы, подготавливаемся».
Что касается организационнойсоставляющей беспорядков на Манежной, то среди опрошенных преобладало мнение,что события развивались стихийно. Быстрой мобилизации способствовалиндивидуальный «боевой» опыт футбольных болельщиков. Частые столкновения с милицией научили молодых людей обращаться с сотрудниками правоохранительныхорганов, избегать их, когда это необходимо (такой же опыт приобрели за последние годы активисты несистемной оппозиции, а, по словам эксперта, отличить«фашиста от антифашиста» зачастую бывает очень сложно), закалили в регулярныхмассовых драках — с фанатами других команд, с представителями этническихменьшинств.
В организации многих новыхобщественных инициатив, в которых городская молодежь составляет значительнуюдолю участников, большую роль играет интернет. Молодые люди 18-24 лет — самаяактивная категория интернет-пользователей, по своим привычкам и навыкам сильноотличающаяся от зрелых граждан. Большинство молодых фанатов (как и молодыхгражданских активистов) по нескольку часов в день проводят в социальных сетях,«часто там сидим, общаемся, списываемся, назначаем встречи». Самая популярнаясеть «ВКонтакте» используется «для обсуждения дальнейшей игры, когда там игра,как мы пойдем, во сколько мы пойдем, с чем мы пойдем». Планированиеколлективных мероприятий в интернете становится для молодых россиян рутиной, чтокоренным образом отличает их от старших поколений.
Общее информационноепространство болельщиков поддерживают и другие интернет-ресурсы: форумы,спортивные сайты. Так что фанаты московских команд в регионах в курсе основныхсобытий, тем, происшествий: «сидим, общаемся, списываемся, назначаем встречи,смотрим, что происходит, что люди пишут», «мы списываемся в интернете с друзьями, как бы любительское сообщество, мы встречаемся, обсуждаем все, чтопроисходит». Особое место занимает обмен видео (в тех же социальных сетях и на ютубе): «в интернете видео везде, на всех ресурсах был номер следователя,который вел дело; звоните — узнавайте», «четверых (замешанных в убийствеСвиридова) отпустили; один где-то там спрятался на Кавказе; интервью дает,видеозаписи».
Большое значение имеютвидеоролики и для гражданских инициатив — достаточно вспомнить, как начиналраскручиваться скандал с ДТП на Ленинском проспекте. На особую роль видео в формировании современных молодежных сообществ указывал в одном из исследованийЛевада-Центра лидер «мирного» молодежного спортивного сообщества: «Каждыйскидывает свои видеоотчеты. Люди делятся опытом. Все, чем мы занимаемся, можнотолько на видео отразить, это эффектно, это круто. Молодежь читать не любит, авидеоролик можно седлать без проблем, надо просто идею подобрать!».
Интернет — инструмент,который каждый использует на свой лад. Например, для помощи людям или бездомнымживотным: «у нас просто группа людей, которых объединила тема помощи животным.Основная идея — помогать животным, которые попали в беду, помочь найти им дом,чтобы у них были новые хозяева». Или для планирования нападений на представителей других национальностей: мы с друзьями регулярно «простосписывались (в социальных сетях), они сообщали мне о том, что сегодня будеттакая вот акция (против кавказцев) и присылали, во сколько она будет… грубаяакция». «Так бы мы и не встречались, если там (в социальных сетях) не общались.Потом собирались, находили кавказцев и выгоняли отовсюду, избивали».
Любая общественная активностьподстраивает интернет под себя. Новые гражданские инициативы в социальных сетяхпринципиально открыты для присоединения любых новых сторонников, так как этоозначает практически неисчерпаемый источник денежных пожертвований, вещей,волонтерского труда. «Приятно общаться с единомышленниками, но в основном кругобщения у нас все-таки разный с этими людьми». «Наша группа, в ней разные людисобрались, разного возраста, разного пола, разного социального статуса… людиочень разные». Сетевые сообщества футбольных болельщиков, напротив, оказываютсяполузакрытыми структурами. Доступ в них открыт только для тех, кого опознаюткак своего, если «они идут за правое дело, как и мы». Некоторые здесь вообще«не видят смысла» знакомиться в интернете с новыми людьми: «если я хочузнакомиться, то знакомлюсь с ними в реальной жизни, не в социальных сетях».Наконец, крайние националистические группы отличает высокая степень секретностии осторожности: «лучше действовать тихо», «мы ничего не планируем по социальнымсетям и по телефону, потому что все это будет известно».
Интернет сыграл свою роль в мобилизации националистически настроенной молодежи во время беспорядков на Манежной площади. Отдельные ультраправые группы наверняка участвовали в организации массовых выступлений в декабре 2010 года, перехватив инициативу у фанатских «фирм». Но скорее всего им удалось лишь на какой-то момент оседлатьподнявшуюся волну недовольства, представить происходящее в выгодном для себясвете, но не управлять ситуацией.
Вернемся к параллелям с массовыми гражданскими протестами 2005-2010 годов. В каждом из них появлялисьлюди или группы, стремившиеся выступать от лица большинства. Новые лидерыготовы были идти на переговоры с властями в обмен на уступки и признаниесобственного влияния, но политическая система обнаружила предельную закрытостьи неспособность к инкорпорированию новых идей и людей. В условиях быстронаступившей разрядки лишь единицы активистов смогли использовать свойавторитет, заработанный в чрезвычайных условиях. Созданные ad hoc«организации» оказались не приспособлены к повседневной, рутинной работе. В итоге, когда массовый протест пошел на убыль, многие новые гражданскиеактивисты быстро растеряли свое влияние и практически все исчезли из публичногопространства.
Можно ли ожидать, что усилиянационалистов увенчаются большим успехом? Специалисты центра «Сова» указывают [5] на то, что проблема маргинального положениянационалистических групп осознана публичными лидерами давно, а в 2010 годупопытки расширить социальную базу движения русских националистовинтенсифицировались. Появились или были расширены новые«спортивно-оздоровительные», «демографические», «экологические», «культурные» и даже «правозащитные» инициативы ультраправых. Националисты и представителинесистемной оппозиции часто конкурируют за одних и тех же людей. «Рядом с намивсегда было много молодежи, — рассказывает Левада-Центру представительумеренной националистической организации, — это такие люди с активнойгражданской позицией, которых не устраивает что-то в современном обществе, в современном мире… поэтому я своей деятельностью делаю упор на молодежь, на студентов, на старших школьников, это наш основной контингент». В условияхсознательной маргинализации и подавления властью любых массовых общественныхинициатив грань между националистическими и «гражданскими» группами оказываетсяочень зыбкой. Правые идут на сознательное участие в кампаниях защитыХимкинского леса, пострадавших Кашина и Бекетова, так как это придает имблагопристойный вид. Участие многочисленного правого десанта в «Антиселигере» —шаг в этом же направлении. Это, видимо, также означает кризис (или конец?)Химкинского «движения», которое не принесло ощутимых результатов и затухает,так как его идеи не были подхвачены политическими партиями, а лидерам не нашлось места в существующей политической системе — повторяется обычныйсценарий.
Взаимное сближениегражданских и националистических инициатив в перспективе может представлятьгораздо большую угрозу, чем отдельные (хотя и повторяющиеся время от времени)всплески насилия. Оно также означает, что несистемная оппозиция не в состояниивыйти за пределы узкого круга постоянных сторонников, тогда как националистыдобились определенного успеха на этом поприще. Жесткая, советская по своей сутииерархическая структура оппозиционных организаций препятствует обновлению ихкадрового состава и корпуса идей. Они действуют в логике существующей политической системы, когдаглавными являются задачи захвата, передела и удержания власти. Альтернативойэтому могла бы стать кропотливая работа по сбору, артикуляции и представлениюинтересов различных социальных групп, ведь именно с этого начинается публичнаяполитика. Однако задачи построения современной партии «снизу» представителяминесистемной оппозиции никогда всерьез не обсуждаются. Невнимание политиков к групповым интересам оборачивается нежеланием населения поддерживать бесполезныедля себя структуры. Этим оппозиционеры вносят свой вклад в поддержаниесуществующей политической системы, во многом основанной на бездействиинаселения. Между тем, авторитарный характер российской власти и отстраненностьнесистемной оппозиции от наиболее влиятельных информационных каналов служатудобным оправданием собственной неконкурентоспособности.
Борьба националистическихгрупп за легитимный статус, попытки политиков, от Жириновского до Навального,заигрывать с ультраправыми силами, использование новейших технологий (интернет,социальные сети и проч.) для мобилизации и организации сторонников, закрытостьи конфликтность политической системы, которая неспособна разрешить нарастающийконфликт общественных и коррупционных интересов, могут в совокупности привестик радикализации общественной активности. И к ужесточению давления со стороныроссийской власти.
Денис ВОЛКОВ, социологЛевада-Центра