Предполагалось, что интервенция России в Сирии восстановит ее отношения с Западом. Однако не вызывает удивления тот факт, что этого не происходит.
Поведение России в Сирии напоминает басню о скорпионе, который обещает не жалить лягушку, переправляющую его через реку, но, в конечном итоге, он все же ужалил ее, поскольку такова его натура. Список иностранных держав, «ужаленных» Россией, продолжает расти. На этой неделе Турция выразила протест после того, как российские истребители вторглись в ее воздушное пространство, и в результате Кремль был вынужден признать свою ошибку, что происходит не часто. Отношения между этими двумя странами продолжают ухудшаться, поскольку российское присутствие мешает Турции реализовать свою цель и свергнуть режим Башара Асада. Можно предположить, что эта последняя по счету провокация из целой серии подобного рода действий призвана вызвать раздражение у всех стран, занимающих одинаковую позицию с Западом.
Любопытно то, что, по словам российских наблюдателей, реальная цель состоит как раз в обратном — не отдаляться от Запада, а заставить Америку признать Россию в качестве равного партнера, и таким образом покончить с изоляцией, вызванной войной на Украине. Борьба против Исламского государства подразумевает формирование общей позиции между Россией и Америкой. «Это попытка перевернуть страницу и добиться примирения с Западом, не подползая к нему на коленях, а представляя Россию как влиятельную и необходимую державу», — отмечает Александр Баунов из Московского Карнеги-Центра.
Российскую аудиторию можно простить за то, что она чувствует себя сбитой с толку. В течение последнего года ей говорили о том, что Америка является врагом, спонсирующим фашистов на Украине, что она пытается подорвать суверенитет России. А теперь ей говорят о том, что Россия и Америка находятся на одной стороне в борьбе против исламского террора.
Хотя большинство россиян наблюдают за передаваемыми по телевидению сюжетами о том, как их страна противостоит Америке, они далеки от того, чтобы выступать за реальную изоляцию и экономические санкции. Политика балансирования на грани войны, проводимая Путиным в Сирии, призвана подтвердить, что он продолжает привлекать к себе внимание и вызывает уважение в мире. Сирия, кроме того, является прикрытием для сокращения российской активности в восточной Украине — на этой неделе поддерживаемые Россией повстанцы отменили свои планы о проведении выборов, против которых выступал Киев, и этот конфликт был заморожен (по крайней мере, в настоящий момент).
Новая война представляется на российском телевидении как настоящий блокбастер. Новостные программы упиваются драматическими кадрами, на которых российские военные самолеты с ревом проносятся мимо камер. Даже российский прогноз погоды оказался частью этого шоу. Метеорологи сообщают о благоприятных условиях в Сирии для нанесения бомбовых ударов — а за этим сразу же следуют кадры взрывов, записанные с помощью установленных в кабине летчиков видеокамер.
Такого рода шоу, конечно же, пользуются популярностью. Два недели назад лишь 18% россиян поддерживали идею относительно военной интервенции в Сирии. Сегодня их число, по данным независимого исследовательского Левада-Центра, увеличилось до 46%. По мнению его директора Льва Гудкова, эти цифры свидетельствуют об эффективности войны как телевизионного спектакля. Однако перспективы войны также вызывают опасения и страхи, связанные с памятью о советском поражении в Афганистане.
Как и в случае конфликта на Украине, российское телевидение создает виртуальную реальность, в которой исключается любое страдание российских солдат. Но, в отличие от Украины, где фиктивный враг («украинские фашисты») был придуман средствами массовой информации, в Сирии Россия сталкивается с реальным врагом, которого нельзя просто отключить. Российская авиабаза является уязвимой для нападения со стороны мятежников. Российский военный эксперт Александр Храмчихин считает, что России пришлось бы направить значительно больше ресурсов в том случае, если бы она, на самом деле, хотела нанести поражение Исламскому государству. Тем временем на фоне экономических сложностей в России внутренняя политическая эффективность виртуальной реальности наталкивается на свои пределы. «Они кормят нас пропагандой, — говорит Тамара Васильева, пенсионерка из небольшого города на севере России, — но пропаганду на хлеб не намажешь».
Оригинал [1]