[1]
Слова памяти Алексея Левинсона: Наше общественное устройство таково, что при безусловной гегемонии формальных бюрократических структур в самих этих структурах неформальные отношения управляют формальными. То же и в обществе. Неформальный авторитет Левады возник, существовал и существует вне зависимости от его должностей и званий, которые ему давали и которые у него отнимали. В ИКСИ (Институте Конкретных Социальных Исследований) Левада был избран в 1960е секретарем партийной организации – это было признание его неформального авторитета среди коллег. На семинары, которые он положил вести в своем коллективе, ходили не те, кто должен, а те, кто хотел. На его лекции по социологии на журфаке МГУ не просто ходили, а ломились.
Леваде было меньше сорока лет, когда он первый раз попал в опалу у властей. Разгромное обсуждение напечатанных на ротапринте этих «Лекций по социологии» устроили те персоны из правящей тогда партии, кто специализировались на научных погромах еще в сталинское время. Тогда, в конце 1960-х гг это был, наверное, их последний бой. Но в обсуждении участвовали и далее разгоняли ИКСИ, лишали Леваду профессорского звания в МГУ уже цензоры следующего, брежневского поколения. Леваду сначала не печатали совсем нигде. Потом, к концу дряхлеющего режима, удалось разным редакторам-смельчакам напечатать несколько его статей в малотиражных сборниках, в молодежном научно-популярном журнале. Его авторитет в среде обществоведов и широкой публики, несмотря на это, не гас, а разгорался.
В середине горбачевской эпохи в обход бюрократии, прибравшей к рукам социологию (а потом и социологическое образование), с горбачевского благословения был создан ВЦИОМ, директором назначена Т.И.Заславская. Она, ВЦИОМ, и пришедший туда Левада недолгий срок были в фаворе у Горбачева. Когда ему принесли горькую правду, что по опросам он теряет народную поддержку, он от нас отвернулся. Но он не унижался до опалы. При сменившем Горбачева Ельцине президентская администрация тоже сперва сделала попытку приблизить Леваду к престолу. Не вышло. Тогда оставили в покое, это было благом.
Когда в 1992 году Заславская решила сложить с себя полномочия, директором ВЦИОМа был не назначен, а избран трудовым коллективом Левада. В 2000 снова сменилась власть. Путинский режим от левадовского ВЦИОМа вроде бы никакого вреда не имел. Это ВЦИОМ из месяца в месяц публиковал дивившие весь мир рейтинги Путина. В некотором смысле он их и создал как общественный факт. Это-то и пугало новую администрацию. Он создал, он может и «обрушить», мнилось им. Они не понимали не только, что за феномен Левада, но и что за феномен этот рейтинг. Для них он был показателем состояния начальника, для Левады и ВЦИОМа он был показателем состояния общества. Словом, им казалось, что для надежности (выборы на носу) надо поставить в ВЦИОМе «своего человека». А Леваду убрать или хотя бы отодвинуть от ручки, которой он, по их убеждению, управляет рейтингом. Леваде предлагали награду, чтобы он ушел, намекали на возраст (уже 73), предлагали сосредоточиться на науке – ведь вы же такой большой ученый. Неформально не получалось. Применили формальную процедуру приватизации. Она предполагала всего лишь отстранение директора. Остальным оставаться на местах. Ан не вышло, оказалось неформальный авторитет Левады у его коллектива таков, что все – не сговариваясь!- ушли за ним, оставив ВЦИОМ пустым местом. У приватизированного ВЦИОМа 100% акций купило государство, и он постепенно стал превращаться в тот ВЦИОМ, который сейчас известен всем своим отличием и от «старого» ВЦИОМА и от ему наследовавшего Левада-центра.
Кстати, имя новому центру тоже пришло сперва как неформальное. Неуклюжее ВЦИОМ-А, как мы первое время себя называли, быстро заменилось в обиходе партнеров на «у Левады», а то и «в Леваде». Так потом и зарегистрировались. Сам Ю.А.Левада был ни за, ни против, пожал плечами.
Имя Левады не дает покоя людям наверху. Оно, как они чувствуют, бросает вызов их власти. Вызов, напоминающий им что общество, казалось бы, полностью взятое под управление, что-то думает, желает и не желает само. Ох, лучше не давать ему знать, чего оно желает и что оно о них думает. Так спокойнее, считают многие, состоящие при власти. Чем это кончается, стараются не вспоминать.
Переход имени с человека на его дело – нечастое явление. То, что ныне слово Левада встречается в словосочетаниях «Левада сообщает», «Леваду запретили печатать» означает, что биография Левады продолжается в его 90 лет.
Слова памяти Наталии Зоркой: Вот уже почти полтора десятка лет мы продолжаем работать и жить без Левады. Это долгое время. Но не было, наверное, дня, чтобы я о нем не вспоминала.. И каждый раз, когда приходишь на работу в Левада-Центр, так или иначе чувствуешь его присутствие. Его дух с нами, это видно и по самым разным нашим людям, он всех делал одним лишь своим присутствием, словом — лучше. И это держит нас, центр, работу, людей. Его невероятно не хватает, но он все время как будто бы здесь.