Состояние общества можно обозначить словом «раздражение». Это чувство, которое не побуждает к действиям, а скорее наоборот, отбивает охоту действовать, прилагать усилия, в том числе умственные и волевые. Разумеется, есть люди, которые в эти же самые времена вкалывают и думают, рассчитывают и решают, любят и торжествуют. Но раздражение остальных и для них есть фон, от которого им приходится отстраиваться, чтобы жить ему вопреки.
Можно считать, что раздражение вызвано вирусом, не до конца понятной опасностью. Но из того, чем делятся люди на фокус-группах и в интернете, получается: пусть глубинная причина — темная природная сила, но поводы для раздражения сугубо социальные. Людей раздражают люди. Отчасти те, что вокруг, но больше те, что наверху. Министры, губернаторы и выше.
Особо много претензий к ним накопилось у тех, кто лишился доходов и до сих пор в долгах, просроченных кредитах. А теперь еще вторая волна, и все по новой — куда же мы тогда?
Не все бюджетники пережили без потерь это время, но видно, что многие. Они со сдержанной гордостью говорят: А нам все время так и платили, ну, может, надбавки кое-какие слетели, но платили… Их соседи, потерявшие работу в частном секторе, комментируют: Да, показали нам, кто у государства нашего сынки, а кто пасынки. Когда им говорят, что вашему хозяину, наверное, выделяли же какую-то поддержку, чтоб он вам платил, — это выводит их из себя. Это если бы он чей-то там приятель или родственник был, а наш — сирота и с властями не вась-вась, потому он ничего не получал.
«Самоизоляцию» иные поминают добром: с ребенком была, сколько хотела, без этих слез, что надо в садик, что мама уходит. Но часто вспоминают с тяжелыми чувствами.
Проблема дистанции
Несколько слов о призыве «соблюдать социальную дистанцию». Само словосочетание «социальная дистанция» позаимствовано у социологов, почти сто лет назад назвавших этими словами не расстояние в полтора метра, а меру готовности или неготовности людей разных рас и сословий взаимодействовать друг с другом — ходить по одной улице, работать в одном помещении, соседствовать в одном доме, жить в одной семье. Однако у нас словосочетание «социальная дистанция» заменило сегодня (очевидно, как более респектабельное) неприятную формулу «санитарная дистанция».
Ладно, социологам не жалко. Но и для того чтобы вспомнить об исконном социологическом понимании этого термина, коронавирусная эпопея дает немало поводов. Вот ведь в какую сложную ситуацию она нас поставила. Во-первых, иной раз те, кто назывались «близкими», оказались слишком надолго и слишком близко друг к другу в наших однушках-двушках. Столь сильное сокращение социальной дистанции, как рассказывают, выдержали не все. От близости, не от разлуки развалились некоторые браки (мы об этом писали [1], но такой оборот своей неожиданностью продолжает волновать людей).
Во-вторых, иногда социальная дистанция, напротив, оказывалась непомерно увеличенной. Родные друг другу люди не могли быть рядом, общались только по телефону. Наконец, в-третьих, в каждой культуре, в том числе и нашей, есть нормы: на каком расстоянии друг от друга надо держаться на улице влюбленным, на каком — друзьям, на каком всем остальным, не знакомым друг с другом людям. Они должны не слишком приближаться — не нарушать персональное пространство друг друга, но и не слишком отдаляться, не отстраняться от человека. Преувеличенная дистанция — это знак: «я не хочу иметь с тобой ничего общего», или «я тобой брезгую», или «ты у меня в подчинении». А теперь в транспорте и в публичных местах со всех стен и из всех громкоговорителей людям предлагали держаться именно что на этом расстоянии, выражающем негативное отношение человека к человеку.
Это не просто случайное совпадение. Пусть нам не говорили этого прямо, но подтекст ясен: каждого, кто рядом с тобой, надо считать носителем смертельной опасности для тебя. Отсюда недалеко до того, чтобы увидеть в нем врага, а значит, и отнестись к нему враждебно. С тем раздражением, о котором говорилось в начале, люди рассказывают, как ведут себя другие в метро. Они никто масок не носят! И плюхаются рядом! Те же, кто не носят, объясняют это или своим свободолюбием: Не могу в наморднике! Или своей смелостью: Да не боюсь я вашего ковида! Или легким характером: А мне пофиг! Но и они включают, бывает, агрессию, если им делают замечание «Наденьте маску!»