В российском обществе все больше преобладает мнение, что «спецоперация» затянется надолго. При этом в мае 2023 года — возможно, под влиянием взятия Бахмута и украинских атак на российской территории — заметно выросло число противников мирных переговоров. О динамике общественных настроений для Forbes рассказывает Денис Волков.
В мае почти половина [1] наших респондентов (45%) была уверена, что конфликт на Украине продлится больше года — с мая 2022-го их доля выросла более чем вдвое. Еще четверть опрошенных ждут окончания «спецоперации» не ранее чем через полгода. И в этом их убеждают не столько слова российских политиков, сколько само течение событий.
Тема затянутости «спецоперации» красной нитью проходит через ответы респондентов на совершенно разные открытые вопросы — о причинах общего беспокойства [2], беспокойства по поводу украинских событий [3], об оценках успешности [4] «спецоперации». Люди жалуются, что конфликт «затянулся», «идет слишком долго», ему «не видно конца», хотя сначала «обещали закончить за неделю». Сомневаться в скорой развязке конфликта людей заставляет и яростное сопротивление украинской армии, и ожидание украинского контрнаступления, и все новые и новые поставки Украине западных вооружений, которые внушают тревогу [3] большинству россиян.
При этом общество сегодня разделилось практически поровну на два противоположных лагеря. Одни хотят, чтобы «перестали гибнуть люди», «перестали бы призывать в солдаты» родных и близких, «чтобы нас не трогали» и чтобы «скорее бы все это кончилось, неважно как». Другим, напротив, «очень важно, как закончится», «раз уж ввязались, нужно драться до конца», во всяком случае, «президенту (правительству, военным) виднее», и поэтому нужно продолжать военные действия. В мае доля сторонников продолжения «спецоперации» заметно выросла [1] и впервые с августа прошлого года незначительно превысила число сторонников мирных переговоров. Все больше людей не просто ждут, что военные действия продлятся долго, но и не хотят их немедленного завершения. Ключ к этому изменению настроений нужно искать в событиях прошлого месяца.
Восхождение Пригожина
Центральным событием мая в глазах россиян стало падение Бахмута (Артемовска). Об этом 20 мая первым заявил [5] Евгений Пригожин, создатель ЧВК «Вагнер», а затем уже новость подтвердили российские официальные лица. Произошедшее резко повысило рейтинги Пригожина в глазах обывателей — люди всегда и везде любят победителей. В мае он впервые ворвался [6] в десятку политиков, пользующихся доверием большинства россиян, и сразу же сравнялся по авторитету с Дмитрием Медведевым и Геннадием Зюгановым, опередив Вячеслава Володина, который также поднялся на военной тематике и критике Запада, и умелого хозяйственника Сергея Собянина. Хотя еще полгода назад [7] Пригожин был едва различимой политической фигурой.
Материалы фокус-групп позволяют говорить, что на рядовых россиян также произвело впечатление открытое противостояние Пригожина с Минобороны и его заявления по поводу снарядного голода. Разговоры о нехватке вооружений заставили часть людей усомниться, что конфликт может быстро закончится, вызвали новые тревоги. Сам Пригожин в глазах своих симпатизантов даже приобрел ореол борца с коррупцией — наши респонденты рассуждали: «Почему снарядов не хватает? Мы все платим налоги! А, собственно говоря, куда они идут?» Наконец, по словам одного из респондентов, если Пригожин будет продолжать в том же духе и брать все новые украинские города, ему можно подумать о выдвижении в президенты. Но для достаточного количества представителей городского среднего класса «хозяин» «Вагнера» — пугающая и отталкивающая фигура.
Однако сегодня он диктует информационную повестку: для большинства россиян, которые не слишком интересуются новостями, Пригожин — новое лицо, выгодно смотрящееся на фоне забронзовевшего российского бомонда. И за его выступлениями в провоенных Telegram-каналах с интересом следят как его сторонники, так и противники — так же как несколько лет назад люди полярных взглядов с любопытством смотрели антикоррупционные расследования Алексея Навального на YouTube. Похоже, что успехи «вагнеров» заставили заметную часть наших сограждан почувствовать вкус к продолжению «спецоперации». Рост популярности Пригожина — один из показателей этих изменений.
Атаки на российскую территорию
На убежденность людей в затягивании конфликта и необходимости продолжать военные действия могли повлиять и другие события мая. Попытки проникновения украинских диверсионных групп на российскую территорию, и обстрелы [8] Белгорода и Шебекино, подрыв [9] машины Захара Прилепина, который известен гораздо больше, чем погибший ранее Владлен Татарский, атаки беспилотников на Москву [10] и другие российские города.
Каждое такое событие по отдельности не сильно влияет на общественные настроения. Так, в ходе одной из последних фокус-групп с молодыми москвичами, участники очень коротко выразили лишь общее беспокойство по поводу последней атаки беспилотников и быстро перешли к обсуждению бытовых проблем. Преобладало мнение, что «это неприятно», но «напрямую нас не затрагивает». Одним словом, живы — и слава богу! Кто-то даже усмотрел в этом «провокацию российской стороны», ведь «украинцы же договорились с Европой не бить по российской территории», впрочем, эта версия не оказалось популярной.
Чуть больше озабоченности высказывали люди постарше, когда в середине мая на одной из фокус-групп вспоминали атаку дронов на Кремль в контексте разговора о тревоге и общей неопределенности. По словам одного из участников, «если уж до Путина дотянулись», чего уж ждать нам, простым смертным. Люди постарше вообще более внимательно [11] отслеживают подобные события и поэтому несколько чаще проецируют на себя связанные риски. Но и на этот раз особых эмоций не наблюдалось: поговорили, посетовали на «брешь в нашей обороне», вспомнили, как «в свое время на Красную площадь приземлился легкий моторный самолет», иными словами, все это уже бывало, и перешли к обсуждению других событий.
Однако все вместе такие события постепенно сливаются в общий тревожный фон, создают ощущение подвешенности, неуверенности в завтрашнем дне, испуга. Это беспокойство пока остается диффузным, расфокусированным, часто остается непроговоренным и неотрефлексированным, позитивные настроения пока преобладают [2]. Похоже, что тревожные настроения характерны, прежде всего, для самых информированных россиян, которые внимательно следят за происходящим и постоянно находятся в новостном потоке; многие знания — многие печали.
Спутником этого беспокойства является постепенно усиливающееся ожесточение, которое выливается на фокус-группах: «чего мы с ними (украинцами, европейцами, американцами) церемонимся?», «а мы все с ними миндальничаем», «пора бахнуть». Таким образом, партия «решительного ответа» противнику находит новых сторонников.
Вопрос стабильности
Важно понимать, что фундаментальным условием адаптации российского общества к перипетиям последних полутора лет является социально-экономическая стабильность. Невосприимчивость общественного мнения к плохим новостям, высокая поддержка властей и военных обусловлена не свойствами нашего национального характера, а тем, что на поддержание общественного спокойствия брошены огромные ресурсы.
Как уже говорилось ранее [7], быстрое купирование шока от введения санкций, стабилизация банковской системы и подавление инфляции не дали реализоваться катастрофическому сценарию в 2022 году. Заметным подспорьем для значительной части россиян, живущих за пределами крупных городов, стала индексация пенсий, зарплат бюджетников и социальных выплат, а также щедрые — по меркам среднестатистического россиянина — выплаты участникам «спецоперации» и их семьям вкупе с региональными надбавками и дополнительными социальными гарантиями.
Все эти меры нашли отражение в общественных настроениях и зафиксированы в наших опросах. Наиболее показательными являются оценки [12] текущего материального положения семей. После провала в марте прошлого года, связанного с инфляционным шоком, уже в апреле-мае оценки собственного благосостояния восстановились, а во второй половине года начали расти. При этом улучшение оценок происходит в первую очередь за счет сокращения числа людей, которые раньше говорили об ухудшении ситуации. То есть богаче мы не стали, но хотя бы не обеднели. Ощущение социально-экономической стабильности и возможность поддерживать худо-бедно привычный образ жизни до сих пор позволяли большинству наших сограждан справляться с тревогами.
Кроме того, обжегшись прошлой осенью на объявлении частичной мобилизации, которая повергла общество в состояние мощнейшего стресса [13], власть сегодня всеми силами пытается избежать повторения случившегося. Вместо новой мобилизационной войны объявлен массовый набор контрактников [14]. Обилие агитационных плакатов, листовок, рекламы в социальных сетях, наличие стоек по вербовке добровольцев в торговых центрах, вездесущая цифра 117 (короткий номер горячей линии Минобороны) уже вызывают раздражение у наших респондентов. Однако лучше так, чем когда забирают в солдаты по разнарядке на предприятии или устраивают облавы у метро. Пока за тебя воюет кто-то другой, на многое можно закрыть глаза.
Дальнейшее развитие общественных настроений, готовность и дальше адаптироваться к реалиям затяжного военного конфликта будет напрямую зависеть от способности власти поддерживать социально-экономическую стабильность и как можно дольше избегать прямого вовлечения в конфликт все более широкие слои населения. В противном случае доселе расфокусированная тревога и беспокойство, подспудно присущая многим нашим согражданам, может кристаллизоваться и найти выход в самый неподходящий для власти момент.
Денис ВОЛКОВ
Оригинал [15]
АНО “Левада-Центр” внесена в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента.