Наибольшая дистанцированность сохраняется по отношению к выходцам из Африки, Средней Азии и цыганам. Две трети опрошенных считают, что необходимо «ограничивать приток трудовых мигрантов». При этом половина респондентов считает, что работа мигрантов «полезна для страны и общества», этот показатель за восемь лет заметно вырос. С комментарием Льва Гудкова.

СЕЙЧАС Я НАЗОВУ ВАМ НЕСКОЛЬКО НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ, А ВЫ СКАЖИТЕ МНЕ О КАЖДОЙ ИЗ НИХ, НАСКОЛЬКО БЛИЗКО ВЫ ГОТОВЫ ВИДЕТЬ ЕЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ? (в %% ответивших, ответы ранжированы по последнему столбцу, приводятся сумма ответов “Пускал(а)..” и “Не пускал(а)..”)

	авг.10	июл.18	авг.19	авг.20	дек.21
выходцев из Африки	55	60	61	59	52
выходцев из Средней Азии (таджиков, узбеков)	58	60	59	59	51
цыган	54	61	57	63	51
китайцев	62	54	53	52	45
чеченцев	57	46	43	44	41
украинцев	33	42	35	41	32
евреев	34	26	24	27	22

Наименьшая социальная дистанция наблюдается в отношении евреев: “вблизи” их готовы видеть 45% россиян — среди членов семьи (13%), среди близких друзей (11%), среди соседей (14%), среди коллег по работе (7%). Среди жителей России их готовы видеть четверть (27%) опрошенных.

Насколько близко вы готовы видеть евреев?

	август 2010	июль 2018	август 2019	август 2020	декабрь 2021
Готов(а) видеть их среди членов Вашей семьи	2	6	12	13	13
Готов(а) видеть их среди ваших близких друзей	3	8	10	10	11
Готов(а) видеть их среди соседей	8	13	12	13	14
Готов(а) видеть их среди коллег по работе	9	6	7	7	7
Готов(а) видеть их среди жителей России	27	32	28	25	27
Пускал(а) бы их в Россию только временно	17	11	12	14	9
Не пускал(а) бы их в Россию	17	15	12	13	13
Затрудняюсь ответить	16	10	7	6	6

В отношении китайцев также наблюдается довольно высокий уровень социальной дистанции. Несмотря на то что жителями России их готовы видеть 21% респондентов, в то же время 23% пускали бы их в Россию только временно, 22% не пускали бы.

Насколько близко вы готовы видеть китайцев?

	август 2010	июль 2018	август 2019	август 2020	декабрь 2021
Готов(а) видеть их среди членов Вашей семьи	1	2	4	5	5
Готов(а) видеть их среди ваших близких друзей	1	5	6	5	8
Готов(а) видеть их среди соседей	5	8	8	9	8
Готов(а) видеть их среди коллег по работе	5	4	6	7	7
Готов(а) видеть их среди жителей России	13	20	19	16	21
Пускал(а) бы их в Россию только временно	30	27	28	30	23
Не пускал(а) бы их в Россию	32	27	25	22	22
Затрудняюсь ответить	13	9	5	6	5

Более половины респондентов хотели бы ограничить нахождение выходцев из Африки в России: четверть (25%) пускали бы их только временно, 27% не пускали бы их в страну. Идентичное наблюдается в отношении таджиков и узбеков.

Насколько близко вы готовы видеть выходцев из Африки (темнокожих)?

	август 2010	июль 2018	август 2019	август 2020	декабрь 2021
Готов(а) видеть их среди членов Вашей семьи	1	1	2	3	4
Готов(а) видеть их среди ваших близких друзей	1	3	5	4	6
Готов(а) видеть их среди соседей	5	6	5	6	7
Готов(а) видеть их среди коллег по работе	5	2	4	4	5
Готов(а) видеть их среди жителей России	15	17	18	17	20
Пускал(а) бы их в Россию только временно	29	27	31	31	25
Не пускал(а) бы их в Россию	26	33	30	28	27
Затрудняюсь ответить	18	10	5	6	6

Насколько близко вы готовы видеть выходцев из Средней Азии (таджиков, узбеков)?

	август 2010	июль 2018	август 2019	август 2020	декабрь 2021
Готов(а) видеть их среди членов Вашей семьи	1	2	3	4	4
Готов(а) видеть их среди ваших близких друзей	1	3	4	4	6
Готов(а) видеть их среди соседей	4	6	6	7	7
Готов(а) видеть их среди коллег по работе	4	3	4	5	6
Готов(а) видеть их среди жителей России	18	19	22	18	22
Пускал(а) бы их в Россию только временно	29	30	30	33	25
Не пускал(а) бы их в Россию	29	30	29	26	26
Затрудняюсь ответить	13	6	4	4	5

Доля тех, кто хотел бы ограничить присутствие украинцев в России, снизилась по сравнению с августом 2020 года с 41% до 32%: 15% (в 2020 — 22%) пускали бы их в Россию только временно, 17% (в 2020 — 19%) не пускали бы.

Насколько близко вы готовы видеть украинцев?

	август 2010	июль 2018	август 2019	август 2020	декабрь 2021
Готов(а) видеть их среди членов Вашей семьи	5	6	11	11	13
Готов(а) видеть их среди ваших близких друзей	4	6	8	7	9
Готов(а) видеть их среди соседей	10	8	10	11	10
Готов(а) видеть их среди коллег по работе	6	3	5	5	4
Готов(а) видеть их среди жителей России	31	29	28	23	26
Пускал(а) бы их в Россию только временно	20	20	19	22	15
Не пускал(а) бы их в Россию	13	22	16	19	17
Затрудняюсь ответить	12	7	4	3	4

По отношению к цыганам наблюдается один из самых высоких уровень социальной дистанцированности. Однако с августа 2020 года уменьшилась доля тех, кто ограничил бы присутствие цыган в России: 14% (в 2020 — 19%) пускали бы их в Россию только временно, 37% (в 2020 — 44%) не пускали бы.

Насколько близко вы готовы видеть цыган?

	август 2010	июль 2018	август 2019	август 2020	декабрь 2021
Готов(а) видеть их среди членов Вашей семьи	1	1	2	3	3
Готов(а) видеть их среди ваших близких друзей	1	1	2	2	3
Готов(а) видеть их среди соседей	3	5	5	4	6
Готов(а) видеть их среди коллег по работе	2	1	2	1	3
Готов(а) видеть их среди жителей России	24	23	29	23	29
Пускал(а) бы их в Россию только временно	19	18	16	19	14
Не пускал(а) бы их в Россию	35	43	41	44	37
Затрудняюсь ответить	15	8	5	5	5

Отношение к чеченцам остается стабильным: четверть (26%) россиян не пускали бы их в Россию, 15% пускали бы их в Россию только временно.

Насколько близко вы готовы видеть чеченцев?

	август 2010	июль 2018	август 2019	август 2020	декабрь 2021
Готов(а) видеть их среди членов Вашей семьи	1	2	3	4	4
Готов(а) видеть их среди ваших близких друзей	1	4	5	5	6
Готов(а) видеть их среди соседей	4	7	7	8	8
Готов(а) видеть их среди коллег по работе	3	2	4	3	4
Готов(а) видеть их среди жителей России	22	31	34	32	31
Пускал(а) бы их в Россию только временно	19	19	16	18	15
Не пускал(а) бы их в Россию	38	27	27	26	26
Затрудняюсь ответить	13	9	5	5	6

Произошло незначительное снижение доли тех, кто считает, что правительство России должно ограничивать приток трудовых мигрантов: так считают 68% респондентов.

Как вы думаете, какой политики должно придерживаться правительство России относительно трудовых мигрантов?

	июль 2017	июль 2018	август 2019	август 2020	декабрь 2021
Ограничивать приток трудовых мигрантов	58	67	72	73	68
Способствовать притоку трудовых мигрантов	6	14	9	11	11
Мне все равно	30	17	15	14	19
Затруднились ответить	6	2	4	3	2

Половина россиян считает, что работа мигрантов полезна для страны и общества. За восемь лет – с июня 2013 по декабрь 2021 – количество респондентов, которые придерживаются этого мнения, выросло с 41% до 50%.

Согласны ли вы с тем, что работа мигрантов полезна для страны и общества?

	июнь 2013	август 2019	декабрь 2021
Определенно да	5	12	15
Скорее да	36	35	35
Скорее нет	35	29	26
Определенно нет	16	17	19
Затрудняюсь ответить	8	6	5

По сравнению с августом 2019 года на 6 п.п. снизилась доля респондентов, считающих, что присутствие мигрантов в их городе или регионе чрезмерно.

Согласны ли вы с тем, что присутствие мигрантов в нашем городе/регионе чрезмерно?

	июнь 2013	август 2019	декабрь 2021
Определенно да	35	34	29
Скорее да	34	29	28
Скорее нет	22	25	27
Определенно нет	4	7	9
Затрудняюсь ответить	5	6	7

На 5 п.п. уменьшилось число опрошенных, согласных с тем, что их родственники и знакомые готовы делать работу, которую сейчас выполняют мигранты.

Согласны ли вы с тем, что мои родственники и знакомые готовы делать работу, которую сейчас выполняют мигранты?

	июнь 2013	август 2019	декабрь 2021
Определенно да	17	27	26
Скорее да	40	37	33
Скорее нет	20	19	20
Определенно нет	7	10	12
Затрудняюсь ответить	17	8	9

Практически неизменным остается количество россиян, которые согласны с тем, что большинство мигрантов живет лучше и богаче, чем они и их семья: определенно согласны 19%, скорее согласны 22%.

Согласны ли вы с тем, что большинство мигрантов живет лучше и богаче, чем я и моя семья?

	август 2019	декабрь 2021
Определенно да	21	19
Скорее да	23	22
Скорее нет	29	29
Определенно нет	12	15
Затрудняюсь ответить	16	15

Комментарий Льва ГУДКОВА

Многолетние исследования ксенофобии, расизма и антисемитизма, проводимые сотрудниками Левада-Центра с 1989 года, свидетельствуют об устойчивости этнонациональных и расовых предрассудков, характерных для большинства  российского населения. Высокая тревожность, социальная незащищенность в повседневной жизни, комплексы коллективной неполноценности, ресентимент и опыт привычного насилия со стороны власти  «снимается» и находит свое превращенное выражение в негативных проекциях россиян   на воображаемых этнических или расовых «других», наделяемых общими, неиндивидуализируемыми  свойствами  «чужести», «опасности», «враждебности» и иррациональной силы.  Стремление защититься от их «влияния» или «экспансии», угрозы для  образа жизни россиян, материальных интересов или утраты культуры этнического большинства России в той или иной форме характерны в среднем для 55-65% населения (в моменты кризисов и повышения ксенофобских переживаний), в  периоды относительного благополучия,  как показывают исследования  эти показатели могут снижаться до 40-45%. Но так или иначе  латентные,  пассивные формы ксенофобии и расизма являются доминирующими реакциями на вероятность появления «других», «чужих»  в сферах повседневного жизни россиян (трудовой миграции, усиления горизонтальной мобильности населения, в том числе — и жителей российских регионов). 

Используемые в социологических исследованиях средства измерения ксенофобии и расизма обычно строятся на так называемых методах фиксации социальной дистанции между какой-то одной этнонациональной группой и рядом других, образцом которых служит «шкала Богардуса». В том или ином, полном или усеченном виде, эта методика позволяет измерять степень терпимости/нетерпимости по отношению к «чужим» в зависимости от того, насколько «другие» могут затрагивать интересы и социальное пространства данной группы, то есть от того, идет ли речь о допуске в страну, занятии значимых социальных позиций с социальной структуре (в правительства, в системе образования, СМИ, полиции и т.п.), о вероятности соседства, совместной работе или (наибольшая степень сопротивления и агрессии) о браке, родстве с людьми другой расы, этнической принадлежности, веры.  Наиболее жесткие барьеры и сопротивление по отношению к «иным», «другим», «чужим»  составляют крайние символические позиции:  перспектива родства с ними, с одной стороны,  и занятие высших позиций в государстве (президента, главы правительства и т.п.).  Именно эти узлы социальной системы (базовая структура – семья, с одной стороны, символическая репрезентация коллективной общности, национального целого, с другой)  отличаются предельным уровнем  традиционалистской защиты.

Следует сразу подчеркнуть: опросы общественного мнения относительно этнонациональных предрассудков и стереотипов восприятия людей другой этнической или расовой принадлежности описывают не реальный опыт индивидуального взаимодействия конкретных людей, респондентов,  с «инородцами», а устойчивые коллективные (чаще даже — архетипические) представления о других. Как правило, они представляют собой мифологизированные проекции и компоненты собственной групповой или коллективной идентичности, но только в негативных проекциях на «других». Ксенофобия и расизм тем самым служит поддержанию границ между своими и чужими в условиях, когда основное этническое большинство испытывает дефицит собственных позитивных значений.

Рассматривая  динамику массовой ксенофобии в России, можно сделать следующие выводы: ксенофобские настроения, слабо выраженные в момент распада СССР,  постепенно нарастали к концу 1990-х годов, пик их  приходится на 2013 год. Крымская эйфория заметно снизила их уровень и интенсивность выражения, канализировав латентную враждебность такого рода и концентрируя негативизм на образах «русофобского Запада» и  «украинцах», «бандеровцах».  Но,  начиная с кризиса 2015-206 года, уровень ксенофобии опять начинает подниматься и остается повышенным до 2018 года, по крайней мере, в отношении некоторых представителей этнических или расовых общностей.

В данном пресс-релизе мы приводим усеченные формы методики измерения ксенофобии и ее динамики за последние 10 лет и только по нескольким принципиальным позициям: условно показателям расовой неприязни (китайцы, темнокожие выходцы из Африки), этнической антипатии — приезжим из Средней Азии (таджикам, узбекам), культурно и социально «чужим» (проявляющейся, например,  в различных образах деклассированных, асоциальных и криминализованных  «цыган»),  настороженности и подозрительности в отношении «своих» по государственной принадлежности, но «этнически чужих» (чеченцев, за которыми тянется след восприятия их как антироссийски настроенных горцев,  террористов, исламистов, варваров, противников в двух войнах), и, наконец, «украинцев»» и  «евреев». Включение  «украинцев»  в данном случае важно для фиксации параметров наведенной пропагандой искусственной враждебности к Украине после 2014 года (более ранние  исследования не отмечали сколько-нибудь значимых негативных установок по отношению к Украине и украинцам). Напротив, «евреи»  всегда присутствовали в данных исследованиях, играя роль эталона или меры ксенофобии и средства измерения ее динамики, поскольку антисемитизм – самая старая в России форма генерализованной ксенофобии, ставшая парадигмальной  для всех остальных; по ее схеме артикулируются все прочие националистические и  конспирологические идеологии).

Основные выводы из настоящего замера:

1. Хотя структура ксенофобии и расизма остается неизменной, общая интенсивность негативных установок снижается в последние годы. Особенно заметно это проявляется в отношении «евреев» (рост позитивных установок с 2010 по 2021 год с 22% до 45%; снижение негативизма и разного рода ограничений за тот же период с 34% до 22%), «китайцев» (доля позитивных или нейтральных ответов  выросла с 12 до 28%;  доля негативных снизилась с 62% до 45%), «чеченцев» (доля  показателей  терпимых установок выросла с 9 до 22%, негативных снизилась с 57 до 41%).
2. Отношение к африканцам сохраняет преимущественно  негативный и настороженных тон (увеличение толерантных мнений с 12 дл 22%,  негативные остались практически теми же сами – 58-60% на протяжении 2010-2020 гг., в декабре 2021  -51%).  То же можно сказать и о цыганах (рост позитивных установок с 7 до 15%; объем негативных колеблется от 54% до 63% в августе 2020 года, затем снижается до 51%).
3. Отношение россиян к украинцам  отражает ослабление действие антиукраинской пропаганды:  доля позитивных установок с 2010 года поднялась до 32-36%, доля негативных осталась примерно на том же уровне – 33% в 2010 году. 32% — в 2021 года (хотя в 2018 и 2020 году отмечались всплески негативизма  до 41-42%). 
4. Наиболее очевидным выражением нерефлексивной антипатии и тревожности является отношение к трудовым мигрантам. Оно носит характер  откровенных пожеланий, чтобы начальство ограничило поток мигрантов, ввело различные запретительные барьеры и меры для мигрантов. За последние 5 лет доля считающих, что правительство должно препятствовать потоку мигрантов, выросла с 58 до 68-73%. Это и есть  доминанта общественного  мнения. Попытка  ставить чуть более детализированные вопросы и зафиксировать возможность  более рационализированного отношения к приезжим и трудовым мигрантам дает немного:  мнения о том, что   присутствие мигрантов в том городе, где живут респонденты, «чрезмерно»,  хотя и снизилось с 2013 года с 69 до 57%, но все равно остается преобладающим.  Мнения «работа мигрантов полезна для страны и общества» стали разделять половина опрошенных (рост с 2013 года на 9%, с 41%),  но доля несогласных с ними, хотя и снизилась за тот же период с 51 до 45%), все равно  остается очень значительной.

 

Подробнее об исследованиях ксенофобии, расизма и антисемитизма:

Гудков Л., Пипия К. Параметры ксенофобии, расизма и антисемитизма в современной России // Вестник общественного мнения, 2018, №3-4 (127), июль-декабрь с. 33-64

Антисемитизм и ксенофобия в современной России (колл.авт.) // Вестник общественного мнения, 2021, №1-2 (132), январь — июнь с. 175-270

АНО “Левада-Центр” принудительно внесена в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента.