Как мы знаем из ранее опубликованных исследований, респонденты в большей степени ощущают ответственность и свою возможность повлиять на то, что происходит в их семье, в меньшей степени — на то, что происходит в стране. Так, за ситуацию в семье чувствует ответственность 90% респондентов, за ситуацию в стране – 37%. Повлиять “в полной” или “значительной” мере на ситуацию в семье может 87%, в стране – 19%. Ощущение ответственности за происходящее и возможность повлиять на ситуацию взаимосвязаны. Когда человек чувствует себя бессильным, он скорее не будет готов брать на себя ответственность.
Аналитика
«Невеликость жизни должна быть компенсирована величием державы»: зачем власти цензура
Алексей Левинсон рассказал Forbes о развитии механизма цензуры в современной России, формировании новой идеологии и о лояльности населения к власти.
Год «спецоперации»: к чему пришло российское общество
Усиление поляризации, герои военного времени и экономический оптимизм — итоги года для российского общества в колонке для Forbes подводит Денис Волков.
Экономические ожидания в начале 2023 года
Начало года отмечается ростом уверенности в экономическом будущем. Рост оптимизма может быть связан с нереализованными опасениями россиян и отсутствием заметных материальных потерь.
Возможны ли опросы в сегодняшней России?
С тех пор как в феврале прошлого года Владимир Путин объявил о начале специальной военной операции в Украине критика опросов общественного мнения в России зазвучала с новой силой. Обычно критики приводят следующие доводы того, почему российским опросам нельзя верить. Одни утверждают, что в 2022 году достижимость респондентов резко снизилась, выросло нежелание людей участвовать в опросах. Другие говорят, что респонденты в массовом порядке якобы прерывают интервью, как только разговор заходит об украинских событиях. Утверждают также, что в опросах теперь участвуют только сторонники власти, а оппозиционно настроенные граждане предпочитают помалкивать. Кто-то ссылается на опросные эксперименты, которые вроде бы показывают более низкие показатели поддержки и утверждают, что именно они показывают “реальные настроения” общества. Наконец, наиболее радикальные критики опросов говорят, что опросы не релевантны, потому что они не показывают, что люди думают “на самом деле”. Денис Волков разбирает эти упреки.
Ресурсы спокойствия: почему для россиян 2022-й не стал самым страшным годом
О том, как россияне справлялись с трудностями 2022 года. Денис Волков для Forbes.
Потребительские индикаторы в конце осени — начале зимы 2022 года
Осенью 2022 года доминирующее влияние на общественные, в том числе и потребительские, ожидания оказали два ключевых фактора: возобновление потребительской активности после длительной весенне-летней паузы и общая тревожность после объявления мобилизации. Эти явления имеют противоположный характер с точки зрения влияния на экономическое поведение россиян, однако, их равнодействующая удерживает потребительские настроения в течение последних месяцев от значительных колебаний. Вместе с этим в ноябре и декабре различные индикаторы потребительской активности говорят об оживлении спроса на ряд крупных категорий товаров, а также нормализации сберегательного поведения россиян.
О недостижимости и прерванных интервью
В статье Екатерины Козеренко приведены данные об уровне достижимости в различных странах в сопоставлении с Россией. Также проведен детальный анализ структуры недостижимости и сделан вывод о природе высокого уровня недостижимости в России.
Доверие опросам о «спецоперации»
О том, с чем связаны опасения по поводу результатов опросов, насколько прямой вопрос может завышать уровень поддержки, и почему это не обязательно свидетельствует о систематических смещениях — в этой статье.
Памяти М.С. Горбачева
Алексей Левинсон о Михаиле Сергеевиче Горбачеве