Л.А.Седов

ПРАВО РУЛЯ… (Ко дню рождения Б.А.Б.’а)

Весьма вероятно, что в ближайшем будущем страну ждет принятие не только нового закона о партиях, но и нового избирательного закона, в котором барьер прохождения в Думу будет поднят до 7%, а, может быть, и до 10 %. По состоянию на сегодняшний день в гипотетических выборах “в ближайшее воскресенье” и в расчете от намеренных участвовать в голосовании КПРФ набирает 39 % голосов, “Единство” — 22 %, СПС — 9 %, “Яблоко” — 10 %, ЛДПР — 6 %, “Отечество” — 4 — 5 %. Таким образом, с поднятием планки страна будет подведена к осуществлению лелеемой Путиным (и технически обслуживаемой Г. Павловским) идеи двухпартийности, а угнездившийся в гербе двуглавый орел наполнится определенным современным смыслом. Коммунисты и партия власти станут той двуединой основой, на которой будет выстраиваться полицейский капитализм особого российского образца. Можно утверждать, что такое развитие событий не войдет в противоречие со сложившимся в стране отношением к политическим партиям и многопартийным выборам. За истекшее десятилетие реформ партии так и не стали уважаемым и пользующимся доверием общественным институтом. Только каждый четырнадцатый респондент в опросах отвечает, что партии вполне заслуживают доверия; 31 % отвечают “не вполне заслуживают” и 34 % — что не заслуживают вовсе. В отношении многопартийных выборов страна просто-таки расколота пополам: 42 % опрашиваемых полагают, что такие выборы принесли стране больше пользы, 38 % — больше вреда.

Из вышесказанного вытекает, что либерально-демократическим силам предстоит серьезная борьба за выживание, и выиграть ее можно, только отбросив все второстепенные идейные расхождения и лидерские амбиции и объединившись на самой широкой основе — от Явлинского до Березовского, учитывая выдающиеся способности последнего в создании дееспособных политических конструкций из разрозненных общественных группировок, а также его недавние демократические декларации и ту поддержку, которую он уже получил со стороны многих влиятельных интеллектуалов и деятелей культуры. Для подкрепления собственных догадок воспользуемся проницательным суждением политаналитика А. Головкова (НГ, 17. 01. 2000, стр. 11): “Следствием несколько хаотичной и внешне безуспешной деятельности Бориса Березовского стало появление в моноцентрическом политическом пространстве путинской России некоего контрполюса, вокруг которого наметились контуры возможной коалиции оппозиционных сил (причем достаточно мощной, включающей многие группы федеральной и региональной элиты). Эта оппозиция на данный момент остается сугубо виртуальной, но опасность ее материализации стала одним из факторов, вынуждающих власть действовать более сдержанно и отслеживать траектории всех щепок, отлетающих при зачистках полит-экономического пространства”. Добавим, что и в обществе в целом набирается не столь уж незначительное меньшинство, которое не отпугивает негативный образ “олигарха № 1”. Во всяком случае, когда летом 2000 года Березовским, Аксеновым, Шабдрасуловым и другими было объявлено о создании оппозиционного политического движения, 2% опрошенных сразу высказались в его поддержку и еще 13 % (а в регионе Поволжья – Урала — 17 %) заявили, что при определенных условиях могли бы его поддержать.

Отдельный анализ этой группы показывает, что речь идет об “условных путинцах”, пока испытывающих удовлетворение от того, что происходит в стране. Они доверяют Путину (51 % при среднем показателе 38 %), за Путина намереваются проголосовать 46 % (среднее 38 %); правительство, по их мнению, способно увеличить рост производства, вывести страну из экономического кризиса и добиться политического урегулирования в Чечне; антитеррористическую операцию в Чечне они считают успешным аспектом деятельности Путина. Почему же в таком случае они позиционируют себя как возможную оппозицию “при определенных условиях”? Из ответов на ряд вопросов явствует, что рассматриваемая группа состоит из относительно самостоятельно мыслящих и сознающих свою гражданскую ответственность людей, руководствующихся принципом “доверяй, но проверяй”. Их условная поддержка Путину и связываемые с ним надежды обусловлены верой в то, что он, также как и они сами, “демократ” и что в экономике он не станет усиливать достаточное, на их взгляд, участие государства. В их среде все же существует повышенное беспокойство относительно того, что Путин может установить жесткую диктатуру, опирающуюся на силовые структуры (52 % при среднем 35 %). В Чечне, при всем одобрении уже сделанного Путиным, они склоняются к тому, что пора выводить войска и начинать переговоры, в том числе и с Масхадовым при участии миссии ОБСЕ. Пожалуй, самая яркая черта этого слоя — это его западничество. Те же 52 % (при среднем 33 %) выражают опасение, что Путин может испортить отношения России с мировым сообществом. Сами представители данной группы всячески приветствуют вступление в ЕС (63 % при ср. 54 %), сотрудничество и даже вступление в НАТО (45 % при ср. 38 %); считают, что к России на Западе относятся с сочувствием (35 % при ср. 24 %). Описанные особенности как раз и очерчивают те “определенные условия”, при которых данный контингент может придти “под Березовского”.

Начавшееся в январе 2000 года сближение политических сил, находящихся справа от “медвежьего” центра, поднялось с уровня парламентских фракций на общенациональный уровень и, получив мощный стимулирующий импульс в результате событий вокруг холдинга “Медиа-Мост” и его владельца В. Гусинского, перешло в стадию формирования объединенной правой оппозиции на базе СПС, “Яблока” и прочих организаций правого толка. Пока еще не ясны ни организационные основы такого объединения, ни степень его сплоченности, но уже вздымается то идейное знамя, вокруг которого можно собирать разрозненные демократические силы. Перед “правыми” во весь свой пугающий рост встал призрак фашизации страны, превращения ее в полицейское государство, и об этом прямо заявил не только Г. Явлинский, призвавший к созданию антифашистского фронта (с сомнительным включением в него даже Г. Зюганова), но и А. Чубайс, еще недавно восторженно приветствовавший “возрождение армии в Чечне”, а сегодня вынужденный признать, что это “возрождение” обернулось воссозданием Совинформбюро, началом подавления свободных средств информации и угрозой установления полуфашистского режима произвола силовиков.

Данные опросов ВЦИОМ дают основание полагать, что у идеи противостояния попыткам властей обуздать и запугать свободную прессу и телевидение имеется достаточная база общественной поддержки. Именно как такую попытку истолковала последние прокурорские “наезды” треть российского населения и лишь 27 % опрошенных увидела в них нормальную борьбу с нарушениями закона. Характерно при этом, что, если среди сторонников В. Путина первая и вторая точки зрения соотносятся как 26 : 42, то среди сторонников “Яблока”, СПС и ОВР имеют место обратные соотношения — 58 : 20, 45 : 28 и 43 : 22. То есть, если исходить из настроений электоратов, между путинским электоратом и другими крупными избирательскими когортами начинает образовываться достаточно явственная граница. Преждевременным, если учитывать этот аспект, выглядит и зачисление в ряды антифашистских сил Г. Зюганова, среди сторонников которого указанное соотношение имеет вид 28 : 26, а большинство (46 %) затрудняются как-либо оценить рассматриваемые события.

Наконец, оценивая возможности партий правой части политического спектра, следует обратить внимание на то, что в довольно значительной части общества существует убежденность в том, что у СПС и “Яблока” имеется политическое будущее. В отношение СПС такой оптимистический взгляд высказывают 47 %, относительно “Яблока” — 38 % (соответственно 38 % и 46 % придерживаются противоположного взгляда). Отметим сравнительно менее выигрышную позицию “Яблока” в глазах общественного мнения, что не может не учитываться при реализации объединительных схем. Укажем также на то, что доля убежденных в политическом будущем “Единства” существенно выше, чем в отношении демократов, — 55 % при 28 % сомневающихся по поводу такого будущего. А уж о вере в будущее КПРФ и говорить не приходится.